— Очень значима. Я вошла в семью в конце 1980-х, сменив свою девичью фамилию Лушина на Азину. Конечно, еще до замужества я знала фамилию начдива Азина. А в семье моего мужа портрет молодого красивого парня в папахе висел наравне с другими семейными портретами. Мой свекор собирал о нем все брошюры, которые издавались. Я подготовилась. Видите, как у меня подписано и разложено по папкам: здесь документы, вырезки все из газет. И даже моих слов здесь и не надо особо (показывает на папку). Тут все про Владимира Азина.

— Это наш дед взял. Он был один такой, близкий друг начдива.

— Александр Иванович.

— Салов. Александр Иванович Салов. И он был у начдива Азина ординарцем. Там много было ребят всяких-всяких, которые рядом с ним были. Но я поняла, что Владимир Азин очень любил мальчишку, который потом стал нашим дедом. Александру Ивановичу тогда было 16 или 17 лет.

— (показывает фото) Это Вальдемар Мартынович Азин, вот он, какой красавец. Это уже позже его стали называть по-русски Владимиром. А так он латыш был. Начдив Азин понимал, что ему жить очень мало отпущено, на него была страшная охота. Он об этом своему молодому ординарцу говорил.

— Да, дед моего мужа (показывает фотографии). А вот здесь на листке напечатана биография Александра Ивановича (читает).

«Александр Иванович был сыном потомственного рабочего Катав-Ивановского металлургического завода. Вместе со своим командиром он прошел по нелегким дорогам Гражданской войны. Адъютант Азина отличался особой храбростью, много раз вступал в неравные поединки с белогвардейцами. После освобождения Екатеринбурга дивизия Азина храбро дралась за Царицын. В феврале 1920 года в районе реки Маныч красноармейцев окружила белая конница. Там геройской смертью и пал начдив Вальдемар Азин. Тяжело переживали красноармейцы гибель любимого командира. В знак памяти о своем боевом друге адъютант взял фамилию Азина. Так навсегда породнились латышские и русские воины. После окончания Гражданской войны Александр Иванович Салов-Азин вернулся в родной уральский город Катав-Ивановск, занимал крупные хозяйственные должности. В этом городе жил и его отец, потомственный рабочий кузнец.
Отец героя Гражданской войны Иван Леонтьевич Салов на всю округу славился своими золотыми руками. В 1921 году в годовщину Великого Октября он получил от районного отделения Всероссийского союза металлургов приветствие и премию: 10 фунтов муки, 3 фунта мяса. В августе 1932 года постановлением Всероссийского центрального исполнительного комитета, подписанным Калининым, Салов Иван Леонтьевич удостоен звания Героя Труда. Вот оказывается, каким был отец героя гражданской войны, боевого соратника, большого друга Азина. На Урале хранят память об Азине и Салове-Азине. Их именами названы школы, пионерские дружины. Бороздит океанские просторы латвийский траулер «Вальдемар Азин». Нет уже в живых Александра Ивановича, но в сердцах людей хранится память об этом замечательном человеке».
Эта биография была опубликована в газете «Авангард» в Катав-Ивановске.

— Да, и на этот счет есть документы. Вот справка о реабилитации, выданная его сыну. Александр Иванович был арестован 8 октября 1938 года в Челябинской области, расстрелян 16 октября 1938 года, реабилитирован 8 октября 1958 года. Вот документ о признании пострадавшим от политических репрессий гражданина Азина Леонида Александровича. Леонид Александрович — это сын Александра Ивановича и мой свекор.

А мы ведь его нашли, Ирина! Это было что-то невероятное! Нашли могилу Александра Ивановича. Свекор его долго искал, письма в разные инстанции не переставал писать. А потом уже в конце 1980-х годов узнали, что недалеко от Челябинска расстреливали приговоренных. Называлось это место «Золотая балка» («Золотая гора» — мемориальный комплекс на западной окраине Челябинска, в поселке Шершни. Возведен в 1990 году на месте массовых захоронений людей в шахтных выработках. Захоронение обнаружено при строительстве нового микрорайона в 1989 году — прим. ред.). Я тогда была на гастролях с театром в Челябинске. И вдруг нам Леонид Александрович, отец наш, звонит и говорит, что найдено захоронение, и адрес нам диктует. И попросил меня и моего мужа Диму туда съездить. Мы едем туда, там поселок. Выходим. Люди там живут. Заходим в какой-то дом и просим помочь нам найти место захоронения расстрелянных в 1930-е годы. Бабушку какую-то спрашиваем. И она нам рассказывает, какой ужас был. Машины, машины, машины ночью, и плач дикий. Это было страшно. Бабушка рассказала, что местные жители ночами на улицу не выходили, не приведи Господь! А сейчас, говорит, там идут раскопки, и сказала, куда идти. И мы подходим к этому месту и видим огромнейший котлован, именно котлован. И там работают ребята из архитектурного института. Но мы смотрим на все это, это что-то невероятное...

— Нет, откапывали захороненных, погибших людей. Я вот как стояла, чуть в обморок не упала. А Дима, мой муж, будто онемел. Они прямо, знаете, они вот эти... Скелеты, уже скелеты, но шапка на них, фуражка на них, сумка на них, кто военный — портупея. Это было страшно. В это время там работал только один парень, потому что другие ушли на обед. И у нас такой был разговор с ним: «А сообщите, что это такое?» Он нам рассказал, что они выкапывают погибших и распределяют в мешки, чтобы потом их всех захоронить, как они этого достойны, и затем сообщить родственникам, потому что все равно там какие-то документы остались.

— Да, по документам. А парень этот еще и говорит: «Вы знаете, что вы сейчас на костях стоите?» Мы глянули под ноги, Дима наклонился и достает позвоночник. Вы можете представить? И это место не было даже огорожено. Люди там по костям ходили.

— Один сын Леонид Александрович Азин. И он все сделал, чтобы отца реабилитировали. Его отца арестовали по доносу, когда он работал начальником цеха Катав-Ивановского завода. Жена Александра Ивановича Мария Александровна, профессор, доктор медицинских наук, проректор Свердловского медицинского института. В годы Великой Отечественной войны она была ведущим хирургом в эвакуированном госпитале (Мария Азина с первых дней войны работала ведущим хирургом в эвакогоспитале № 1326 в Свердловске. В сентябре 1945 года вернулась в клинику медицинского института на кафедре госпитальной хирургии. Проработала в институте 33 года. С 1950 по 1958 год декан лечебного факультета. В 1947 году защитила кандидатскую диссертацию на тему «10 лет работы отделения неотложной хирургии Госпитальной хирургической клиники». В 1952 году была утверждена в ученом звании доцента. В 1960 году М. А. Азина защитила докторскую диссертацию, избиралась депутатом Свердловского горсовета VII созыва — прим. ред.). Я ее знала. Репрессии ее не затронули. Потому что Александр Иванович понимал, что его арестуют, и накануне ареста успел с ней развестись. Поэтому жена и сын не пострадали после его ареста. Семья Азиных переехала в Свердловск где-то перед войной. А в Катав-Ивановске вроде даже есть музей, где рассказывается про Азиных-Саловых.

Сын Марии Александровны и Александра Ивановича Леонид стал профессором Свердловского института народного хозяйства (Леонид Александрович Азин работал в СИНХе с 1967 года до самой смерти в 1995 году. Участвовал в создании кафедры товароведения продовольственных товаров. Профессор. В 1983 году ему было присвоено почетное звание заслуженного деятеля науки РСФСР — прим. ред.).
И мой Дима, Дмитрий Леонидович Азин, тоже работал в СИНХе, но никогда не пользовался покровительством отца. Дима создал лабораторию продовольственных товаров. Вот допустим, тебе не нравится колбаса, ты пошел в лабораторию, и там выяснили, в чем причина. А потом, когда пришел новый ректор, многие профессора уволились и лабораторию закрыли. Многое было разрушено. Приходил мой муж домой, садился за стол и плакал. Просто мужскими слезами плакал.

— Да.

— Отец Димы Леонид Александрович. Ну и все богатство в виде документов досталось мне. Дима у меня ушел из жизни очень рано, когда ему было 50 лет. Его брат Александр уехал. (достает из папки лист). А вот это стихи Димы, которые он написал в 17 лет, он еще не знал, что у него жена будет скрипачка.

Лирика

А в голосе берез — осенняя печаль,
Как соло скрипки в голосе оркестра.
И ветер-дирижер движением плеча
Включает звуки тонко и уместно.

А листья-ноты, легкие втройне
Слетают с золоченого навеса,
Сплетаясь на расчерченной траве
В мелодию сентябрьского леса.

Финал исполнен. Этих звуков дрожь
Застынет в ожидании момента,
Когда, пригнувшись, запоздалый дождь
Сыграет на ударных инструментах.


Дмитрий Азин. 23.09.1977 г.

— А это удивительно. Я дружила с женой его старшего брата Александра. И мы виделись на каком-то дне рождения в одной компании. У меня тогда был другой мужчина, который за мной ухаживал. Дима меня младше почти на 7 лет. Поэтому в первую встречу у меня и в мыслях не было... У Азиных была прекрасная дача на Чусовском озере. Я приезжала в гости. И вторую нашу встречу помню на этой даче. Мы пошли купаться, я иду и смотрю, батюшки, в картошке голова торчит. Я подхожу и вижу Диму. Я говорю ему: «Дим, пойдемте купаться». Он отвечает: «Пока я не сделаю всю работу, никуда отсюда я не пойду». Вот это вот наше такое знакомство было. Потом Новый год наступил. Я приехала на эту дачу, меня пригласили, я еще думала, нет-нет, я не поеду. Потом мысль мелькнула: вдруг там Дима будет. Да и компания хорошая. Старший брат Александр прекрасно играл на фортепиано. При этом он был врачом, профессором, изучал нормальную физиологию головного мозга. И у них там на даче стоял рояль. Было все так интересно и весело. Я взяла с собой скрипку. Была моя подруга Ирина, жена Саши, их дочка Маша и ждали Диму. Это было первое января. Дима приехал уже поздно, подарочки всем привез. Но он не знал, что я там буду. Он приходит с гитарой. И у нас там такой праздник начался. Он всех поздравил. Передо мной извинился, что у него для меня подарка нет. Я сказала ему: «Вы сами — подарок».

— Это был, наверное, 1988 год. А в мае мы поженились. Он удивительный человек был. Таких людей я не встречала. Прожили вместе 21 год. Вчера у Димы был годовщина смерти.

— Александр, старший брат Димы, окончил мединститут. Пошел по стопам бабушки Марии Александровны. Он был у нас в городе самый-самый молодой доктор наук. Он защитил докторскую диссертацию в 36 лет.

— Да, умницы, порядочные, замечательные.

— Да, мы были всегда на хорошей ноте, как говорится. Но все праздники мы проводили вместе с родителями. Проведем все вместе Новый год до 11 вечера, потом ехали домой. Родители Димы жили на улице 8 Марта, 2. Там была очень большая квартира. Леонид Александрович был заслуженный деятель науки в сфере экономики народного хозяйства. Ой, когда я попала в эту квартиру, я просто ошалела. Я никогда не видела такие дома. Зал там где-то, ну, наверное, 35 квадратов.

— Сейчас посчитаю. Раз, два, три, четыре.

— Еще бабушка с ними жила Мария Александровна.

— Ребята помогали родителям всегда. Мы все им помогали.

— Долго. Мальчики там выросли. Дима играл в песочнице с Ельциной Таней, они дружили. Ельцины жили в свечке на третьем этаже. Номер квартиры не помню.

— У меня была однокомнатная квартира. И мы с Димой начали жить в моей квартире. После смерти Марии Александровны, бабушки, родители решили менять квартиру, чтобы нам помочь. И после обмена нам досталась квартира трехкомнатная на улице Бажова, на пятом этаже. А книг было море. У нас свекор был книгоман. Он от мамы прятался всегда, чтобы она не видела, что он в портфеле несет книги. А книги тогда сложно было вообще купить. Он договаривался с кем-то, доставал всеми способами. В общем, книг было немерено. Тысячи, тысячи, тысячи. У Леонида Александровича в кабинете везде все заставлено было книгами. В гостиной тоже все было в книгах. Когда мы разъезжались по трем квартирам, это надо было видеть! Половина автобуса — только книги. Потом мы на пятый этаж это все взгромождали, и эти книги у нас остались. После квартиру на Бажова поменяли на квартиру на Ленина 69, корпус 2. Дима мой мечтал в этом доме на улице Ленина жить.

А Саша с семей переехал в другой город. Александр Азин сейчас живет и работает в Йошкар-Оле врачом в Республиканской больнице ветеранов войн. Дочка Маша уже выросла. Но сейчас я с ними мало общаюсь в силу разных обстоятельств.

Семейный архив мне достался. Вернее, моя свекровь Алевтина Васильевна завещала его Диме, вот даже написала на бумажке. Но Дима раньше ее ушел. «После моей смерти все передать сыну Диме хранить и вспоминать». Но «хранить и вспоминать» довелось мне.

Я любила свою свекровь: она прекрасная была женщина, работала в пединституте, была кандидатом наук. Я у нее любимая была невестка. Мы с ней характерами сошлись. Я с Алевтиной Васильевной ездила на все праздники в институт. Последний раз ездили в пединститут, когда свекрови уже было почти 90 лет. Алевтина Васильевна очень походила на мою маму образом мысли. И моя мама, и свекровь были землячки — родом из города Советска Кировской области. А она меня любила и за характер, и за то, что у нас с Димой были очень хорошие отношения. И я ее любила как вторую маму. Мне повезло со свекровью.

— Я из Нижнего Тагила.

— Правда что ли? Откуда?

— А я из Дзержинского района, который называют Вагонка. Но я уехала с Вагонки в 16 лет, уехала в Свердловск. Я в училище при консерватории поступила, в Чайковку (Свердловское музыкальное училище им. П. И. Чайковского — прим. ред.). Я поступила к профессору Льву Самойловичу Тышкову. Ой, какой у меня великолепный педагог был!

— После десятилетки я поехала поступать. В 1952 году я родилась, получается примерно в 1970.

— Естественно. У меня была прекрасная учительница Людмила Михайловна Несимбаум. Училась я во второй музыкальной школе на Вагонке. Затем еще четыре года в училище и поступила в консерваторию. А потом по определенным обстоятельствам я ушла оттуда, потому что надо было маме помогать, она уже тяжело болела. Но я очень много проработала в Театре музыкальной комедии. В Музкомедии и сестра моя Фаина работала. Она у нас балерина.

— А вот так вот сложилось с раннего детства. Мы с сестрой погодки. Благодаря театру мы объехали всю страну.

— А папа у меня... Ой, у него так много профессий, так же, как и у меня сейчас. Он рабочий. Во-первых, он прекрасно водил машину. Потом он стал выделывать шкуры.

— Михаил Васильевич Лушин. Когда он был в плену у немцев во время войны, там думали, что он еврей. А он по национальности мордвин. Они его не расстреляли, а послали запрос, потому он там не в страшных лагерях сидел, а в обычном лагере, куда попал уже в самом конце войны. Взяли его в плен контуженым. Но он оттуда дважды пытался бежать, в один из таких побегов зубами замок выгрыз: его поймали, приговорили к расстрелу. Но расстрелять не успели: освободили военнопленных американские солдаты. Еще какое-то время он прожил в Германии в ожидании, пока разрешат вернуться на родину. Папа у меня работал в немецкой мастерской, там они делали скрипки. Названия города в Германии не помню. Но этот город славился скрипичными мастерами, хотя это был совсем маленький городок, по рассказам папы (возможно, речь идет о городе Миттенвальд в северной Баварии — прим.  ред.).

— Он просто молчал. На этот счет разговоров не было.

— Я вот не помню...

— Мама кировчанка, из Кирова. Мама приехала на завод в Нижний Тагил работать в 15 лет в годы войны. Приехала в поезде, ей подменили воры чемодан с одеждой на чемодан с кирпичами в дороге. С 15 лет мама работала на военном объекте - меняем "на поезде".

— Александра Андреевна, в девичестве Татаринова. Они с папой практически одногодки. Первый у нас был братик, который умер от воспаления легких. Антибиотиков тогда не было. Славик в 1949 году родился. Потом родилась Фаина в 1951 году, я 1952 года рождения.

У меня отец очень любил порядок, чистоту, так же, как и мама. Он был вообще аккуратист. Отец часто менял профессию, искал, где можно заработать как. Работал на скрепере (скрепер — землеройно-транспортная машина — прим. ред.). Это машина, огромнейшая машина. Ездил по стране. Работал и на Украине. И мы, я помню, к нему приезжали в город Николаев Херсонской области. Я с Фаинкой и мама. И мы там с папой жили в вагончиках.

А еще отец был очень спортивный мужчина. Занимался в спортивном клубе «Спутник» и даже был призером всесоюзных соревнований среди штангистов в тяжелом весе. Вот даже у меня фотография есть, где ему вручают грамоту. Подписана 1965 год.

— Да, мы родились в Нижнем Тагиле. Мама умерла очень рано: ей было 56 лет. Замечательная, прекраснейшая женщина, любившая свою семью. Она очень мало всегда спала. Для нее первым делом была забота о нас. С нами еще жила бабушка, которая была в далеком родстве с мамой. Но приехала она к нам, так как была одинокой. И осталась с нами на всю жизнь.

— Я проработала там 20 лет. У нас пик был, когда работали Курочкин и Стрежнев. (Владимир Акимович Курочкин с 1963 по 1986 год главный режиссер Свердловского театра музыкальной комедии; Кирилл Савельевич Стрежнев главный режиссер с 1986 по 2022 год — прим. ред.). Кирилла Савельевича спектакли идут до сих пор. Потому что они на высоком уровне. У меня очень много было друзей и среди музыкантов, и среди актеров. Мы дружили все. И у нас был замечательный главный дирижер Петр Иванович Горбунов. Я многим ему обязана.

— Да, у нас гастроли были в летний период. И в первые годы нашей супружеской жизни Дима всегда приезжал ко мне на гастроли. Хоть на 3–4 дня, но он вырывался со своей работы. Я, естественно, его ждала с любовью. А потом наступило такое время, когда Дима попросил подумать о другой работе. Потому что как складывался наш день? Он с работы, а я на работу, на вечерний спектакль. А домом нужно было заниматься. Тем более Дима начал писать докторскую диссертацию. Нужна была помощь с моей стороны во всех отношениях.

— А в нашей жизни он появился в 1993 году. Мы его взяли из очень хорошего приюта для детишек, когда ему около трех лет было. Дима обожал сына. Сколько слез я пролила, когда ездила по этим детским домам. Не хочу даже говорить. Он погиб недавно на СВО. Сын очень хороший хоккеист, с детства увлекался хоккеем. Его даже в Канаду приглашали в команду. Но он не поехал: не хотел один ехать без друзей. Ирочка, это так долго рассказывать. Для меня это очень тяжело. Он очень хороший парень. Сейчас бы ему исполнилось 30 лет.

Да, в самом начале войны его контузило, и он перестал слышать вообще. Свекор нашел профессора в Латвии. И они туда постоянно с мамой мотались, чтобы восстановить слух. Частично удалось. Свекор прекрасно пел и преподавал в институте. И мальчики у них были музыкальные. Александр, я уже говорила, на рояле играл, Дима — на гитаре и тоже владел фортепиано. Мама, папа дали и тому, и другому сыну музыкальное образование. Мой Дима ведь писал песни для Вячеслава Бутусова, вот у меня и диск есть с альбомом «Мост». Девять песен из тринадцати написаны на стихи моего Димы. Но это еще до нашего знакомства было (Альбом «Мост» был записан в 1984–1985 годах в Свердловске, часть песен была представлена на фестивале Свердловского рок-клуба в 1986 году. Затем подлинник был утерян. Только в конце 1990-х оригинальная запись была найдена, восстановлена и издана на CD как сольный альбом Вячеслава Бутусова — прим. ред.).

— Я всю жизнь мечтала быть парикмахером. И выучилась на парикмахера. Это тоже важно — наших красивых женщин сделать еще краше. И потом меня пригласили в салон работать. Я в салоне проработала год, а потом прошла конкурс в СКБ-Банк. Мне сделали шикарную комнату. Там люди могли в обед прийти, у меня отдохнуть, попить чайку, поговорить, в этой же комнате и был мой парикмахерский салон. Там всегда было хорошо, удобно и спокойно.

— А в музей я попала... Я не знаю, как это так получилось. Во-первых, это тоже творческий вариант. То ли я где-то услышала, то ли я где-то увидела, что требуется смотритель. И думаю, почему бы не попробовать?

— В музее много всего интересного. Я с людьми классно общалась. Там ведь и иностранцы приходили. Я специально подучила английский язык, чтобы с ними разговаривать. И потом мне всегда хотелось как-то заинтересовать людей, которые приходят в музей. Провести, рассказать, иначе посетитель мало чего поймет из экспозиции: что это за книги с подсветкой и прочее. Хотя это очень красиво! У нас в музее действительно работают и занимаются историей города очень хорошие мастера. Я в Музее истории Екатеринбурга проработала три года. И очень, очень хорошо проработала. Я там встречалась с Николаем Цискаридзе, когда он приходил в музей.

— Да! На выставку духов. Он как раз заходит, и я стою, в платье с беленьким воротничком. Я всегда стараюсь хорошо одеваться. И он зашел и меня увидел: люди театральные, они всегда чувствуют и видят друг друга. И он так на меня посмотрел внимательно-внимательно, и мы поздоровались: мы друг друга поняли в две секунды. Я думала, что он очень высокий, а он чуть-чуть выше среднего роста. Николай Цискаридзе вообще очень оригинальный, очень большой артист. Вот эта встреча мне очень запомнилась... У меня было очень много интересных встреч. Японцы ко мне подходили, немцы подходили. Мне нравилось работать. Работать просто для галочки, так сказать, это не мой стиль. Я так не умею. То я творческий вечер артиста Виктора Сытника помогала устроить, когда мы организовывали выставку костюмов великого артиста Музкомедии. Рассказывала на проекте «Семейный альбом» о семье нашей. Тоже, по-моему, хорошо прошло это мероприятие. И других участников проекта мне нравилось слушать, когда они рассказывали про свои семьи. Вообще, каждая семья — она очень своеобразная. Ведь правда?